Спасенному Боль
Aug. 20th, 2013 07:37 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kabysdohГоды шли, в века складывались. Князья то братьями друг друга называли, то отраву в мед лили. Зарастали старые курганы, рядом новые вставали. К соседям с мечом ходили, топорами от гостей отбивались.
Князь Владимир на варяжьих мечах Новую Веру принес, и долго она Старую задушить пыталась...
Много всякого было. Плохого больше конечно, но и хорошее нередко случалось.
В одну из весен Князю Рязанскому и донесли, что на краю его княжества обосновалась волчья стая, большая да лютая. Простой люд с ней никак справиться не может и через то большой урон несет. Сперва посмеялся князь и сказал, что раз справиться не могут, пусть ждут, чтоб по лету разбежались серые. Только вот и летом разбой не унялся. Тогда отправил он на выручку люду десяток воев младшей дружины, и старшим над ними был Евпатий по прозвищу Коловрат.
Долго шли или не очень, то не важно - важно, что добрались куда надо было. А там три деревни и из них никто за тын высунуться не может. Лютуют волки, словно не лето жаркое, а зима вьюжная да голодная. Людей не боятся и хитры словно оборотни.
Воям поперву дело простым казалось - облаву устроить, зверей перебить, а там попариться от души и назад возвращаться можно. Только с облавы той двоих на носилках принесли и остальные все ранены были. Единственно Евпатия ни один клык тронуть не смог.
Непроста стая оказалась, с ходу такую не взять. Ходил десятник по селению, думу думал. А как темнеть начало, снял бронь, отложил меч со щитом да вышел за ворота с рогатиной прочной и ножом верным. И за оградой в рог затрубил.
Протрубил, тихо стало, только лес темнеет да стоны раненых чуть слышны. Второй раз протрубил воин, тут меж деревьев словно огоньки зажглись - глаза волчьи. А как в третий раз утих рог - в лесу, громкий вой раздался и в хриплый смех перешел.
Перекрестился воевода будущий, поудобней рогатину перехватил да пошел во тьму. Вслед бабы всплакнули - совсем ведь еще молодой и на смерть лютую от клыков зверя дикого уходит.
Что в лесу было, Коловрат не рассказывал, потому и я врать не буду. Но утром к тыну подошли десятник и заросший мужик с мечом и двумя топориками. Стая же исчезла, словно никогда ее не было. А спустя несколько зим подметили люди, что в лесу, в степи, где Евпатий Коловрат есть, там воинам его волки словно помогают. Он всегда знает, где враги и сколько их... У недруга людей да лошадей серые только в путь режут, а рязанцев не трогают.
Много всякого приметили. Люд-то у нас востроглазый.
Долго ли коротко ли, припомнили легенду про Волчьего Пастыря и воеводу им сочли.
Так оно и шло все до прихода Батыя на Русь. Но и против монголов волки отряд Коловрата не покинули и чем только могли помогали. Когда же окружили русичей на том холме, где дружина Евпатиева смерть приняла, среди прочих стоял боец лет тридцати на вид с мечом темной стали. Не могло железо его тронуть. И уж он-то, битый-перебитый волчара, точно уйти мог. Но остался с воеводой и братьями по мечу, ни на шаг назад не сдвинулся.
На том холме кому из дружинников отблеск Перуницы на шлем лег, у кого за плечом незримо Илья Пророк стал... А Волчий Пастырь словно стоял на узкой тропе через топи, и каждый враг упавший новым звеном в его гати становился.
Когда же отчаялись степные люди честной сталью взять дружину славянскую, то подтащили они машины камнеметные. И незрим стоял у монгольских пороков воин раскосый и кривоногий, а по другую сторону холма кусала губы в бессильной злобе женщина в белом платье.
Под шестым камнем лег на снег и Волчий Пастырь, но до того многие степняки под ноги старому волку упали. Путь его на Кромку, к стае, десятками тел вражьих был выложен.
Потом уже тело Пастыря нашел монгольский шаман, выкупил меч и топорики, а самого похоронил где-то в лесах. Зачем ему то было нужно, я только гадать могу, может, боялся, что мертвый встать сможет, а может, последние почести сильному врагу оказал.
Только вот засапожник навий найти не смог. И не раз потом в Степи непобедимые бойцы помирали странной смертью, как Кызылер-батыр, скажем...
Но это уже совсем другие истории и не мне их рассказывать.
Князь Владимир на варяжьих мечах Новую Веру принес, и долго она Старую задушить пыталась...
Много всякого было. Плохого больше конечно, но и хорошее нередко случалось.
В одну из весен Князю Рязанскому и донесли, что на краю его княжества обосновалась волчья стая, большая да лютая. Простой люд с ней никак справиться не может и через то большой урон несет. Сперва посмеялся князь и сказал, что раз справиться не могут, пусть ждут, чтоб по лету разбежались серые. Только вот и летом разбой не унялся. Тогда отправил он на выручку люду десяток воев младшей дружины, и старшим над ними был Евпатий по прозвищу Коловрат.
Долго шли или не очень, то не важно - важно, что добрались куда надо было. А там три деревни и из них никто за тын высунуться не может. Лютуют волки, словно не лето жаркое, а зима вьюжная да голодная. Людей не боятся и хитры словно оборотни.
Воям поперву дело простым казалось - облаву устроить, зверей перебить, а там попариться от души и назад возвращаться можно. Только с облавы той двоих на носилках принесли и остальные все ранены были. Единственно Евпатия ни один клык тронуть не смог.
Непроста стая оказалась, с ходу такую не взять. Ходил десятник по селению, думу думал. А как темнеть начало, снял бронь, отложил меч со щитом да вышел за ворота с рогатиной прочной и ножом верным. И за оградой в рог затрубил.
Протрубил, тихо стало, только лес темнеет да стоны раненых чуть слышны. Второй раз протрубил воин, тут меж деревьев словно огоньки зажглись - глаза волчьи. А как в третий раз утих рог - в лесу, громкий вой раздался и в хриплый смех перешел.
Перекрестился воевода будущий, поудобней рогатину перехватил да пошел во тьму. Вслед бабы всплакнули - совсем ведь еще молодой и на смерть лютую от клыков зверя дикого уходит.
Что в лесу было, Коловрат не рассказывал, потому и я врать не буду. Но утром к тыну подошли десятник и заросший мужик с мечом и двумя топориками. Стая же исчезла, словно никогда ее не было. А спустя несколько зим подметили люди, что в лесу, в степи, где Евпатий Коловрат есть, там воинам его волки словно помогают. Он всегда знает, где враги и сколько их... У недруга людей да лошадей серые только в путь режут, а рязанцев не трогают.
Много всякого приметили. Люд-то у нас востроглазый.
Долго ли коротко ли, припомнили легенду про Волчьего Пастыря и воеводу им сочли.
Так оно и шло все до прихода Батыя на Русь. Но и против монголов волки отряд Коловрата не покинули и чем только могли помогали. Когда же окружили русичей на том холме, где дружина Евпатиева смерть приняла, среди прочих стоял боец лет тридцати на вид с мечом темной стали. Не могло железо его тронуть. И уж он-то, битый-перебитый волчара, точно уйти мог. Но остался с воеводой и братьями по мечу, ни на шаг назад не сдвинулся.
На том холме кому из дружинников отблеск Перуницы на шлем лег, у кого за плечом незримо Илья Пророк стал... А Волчий Пастырь словно стоял на узкой тропе через топи, и каждый враг упавший новым звеном в его гати становился.
Когда же отчаялись степные люди честной сталью взять дружину славянскую, то подтащили они машины камнеметные. И незрим стоял у монгольских пороков воин раскосый и кривоногий, а по другую сторону холма кусала губы в бессильной злобе женщина в белом платье.
Под шестым камнем лег на снег и Волчий Пастырь, но до того многие степняки под ноги старому волку упали. Путь его на Кромку, к стае, десятками тел вражьих был выложен.
Потом уже тело Пастыря нашел монгольский шаман, выкупил меч и топорики, а самого похоронил где-то в лесах. Зачем ему то было нужно, я только гадать могу, может, боялся, что мертвый встать сможет, а может, последние почести сильному врагу оказал.
Только вот засапожник навий найти не смог. И не раз потом в Степи непобедимые бойцы помирали странной смертью, как Кызылер-батыр, скажем...
Но это уже совсем другие истории и не мне их рассказывать.
