Там за Рекой.

[kabysdoh]

Случилось это в те давние времена, когда Правь, Явь и Навь краями сходились. Тогда в земли Нави ходили, как сейчас за Урал, а предки из Ирия за людьми присматривали, от бед предостерегали, как по Прави жить, подсказывали. Навь же за Рекой-Смородиной была, и тем, кто ее цену заплатить не боялся, большую силу давала.
Путь до Реки-Смородины всегда непрост был, но и вода из нее ценилась куда дороже серебра и даже золота. Она в той реке густая, словно смола или вар. От нее всегда дым идет, и, если кто подойдет неаккуратно, вспыхивает сразу же, а погасить ее никому не по силам. Или, бывает, наберешь ковш - он прямо в руках взрывается, да так, что от человека ничего не остается. Очень опасная была водичка. "Смрадная" звалась. Добыть сложно, хранить тоже непросто. Но самую чуточку в котел добавить, когда приступ отбиваешь... в общем, лучше в этом месте на стену не лезть. Да и потом, когда внизу прогорит, ни пройти, ни лестницу поставить. Навес над тараном от такой смеси тоже мало помогал. Потому, считай, в каждом кремле, каждом детинце, каждой крепостце хранили запас. Чего говорить, даже деревни побогаче и многие заставы, хоть небольшой бочонок, но имели. Другие применения у водички тоже были, только их сейчас не помнит никто.
Искусство хранить смрадницу от отца к сыну передавалось, и семьи те в большом почете были. Особенно же славились, кто к Реке-Смородине ходил. Набрать ее и довезти - уже не ремесло, здесь талант особенный нужен. Рожденные с ним богам не кланялись, людей не боялись, а перед кромешниками не заискивали.
Вот в одну из ночей собрался на Реку поход от князя. Телега с бочкой, возчики, из дружины два десятка конных. И трое братьев умеющих "добыть и довезти". Пришли, наполнили бочку. А потом братья говорят - до утра, мол, еще время есть, с той стороны надо набрать. Благо дело было аккурат у Калинова Моста. Это сейчас забыли уже, а мост тот железный был, узенький, без перил. Но, главное, раскаленный он докрасна, весь в окалине, и пройти по нему мало у кого получалось.
Обвязали веревкой старшего брата. Ему Мать Земля силы и ловкости щедро отмерила. Портянки такие, что и в кузнечном горне не горят, на ноги намотал, сапоги на тройной подметке обул и побежал. Треть моста проскочил - прогорели все три подметки. До середины добрался - обмотки насквозь протерлись. Ну, а еще шаг сделал - ноги до кости обуглились. Еле успели его вытянуть. Хорошо куртка была кожаная, толстая, железом подбитая. Прогорела естественно, но хозяина своего защитила.
Вторым средний брат попробовал. Этот лицедеем был. Вроде не урод, не калека, а рожу скорчит -все хохотнут. Байку расскажет, так впокат все смеются, если веселая расказка. Грустную расскажет - у воинов слезы в глазах, а бабы те вобще в три ручья ревут. Его на тризны часто звали. "С корытом слез в Ирий не поднимешься" - на тризне петь и плясать надо. Вот и веселятся напоказ, да только толку, если реветь хочется. Небо, оно правду видит. Если ж среднего брата позвать, он только первую сказку скажет - и на душе спокойней, и грусть уже не к земле давит, а светлой такой становится. Вторую - только память остается. Ну, а после третьей ноги сами в пляс идут, чтоб из Светлого Ирия предки смотрели, да радовались.
Сколько раз ему говорили: бросай свое ремесло, очень уж оно опасное. Только кто у Смородины был, кто смрад ее вдохнул, кто на огонь ее глянул - того Река уже не отпустит.
Вот Средний на ходули встал, и пошел по железу каленому. Одна беда, не знал он - чем выше, тем вонь с реки сильнее. Прошел треть пути, голова закружилась. Прошел половину, глаза заслезились, перед собой ничего не видит. Ну, а как две трети прошел, оступился и упал с моста. Повезло - за край зацепился, до воды не долетел самую чуточку. Его, конечно, быстро вытащили. Но смраду надышался, лежит на берегу, не дышит совсем и бледный, словно полотно.
А с походом тем травница была. Не из простых - из тех, кто в несветлых местах травы издревле собирает. Вот и говорит - помочь смогу, если особый песок с той стороны принести. Только ты - это она младшему - правильный не найдешь, а мне мост не перейти. Бабка умела, но мою мать не выучила.
Куда деваться? И вода нужна с той стороны, и песок, братьев спасти. Младший, он не шибко сильный был, зато вместе с кузнецом разные хитрости придумывал. Раскрывает свой мешок, достает самострел и стрелу к нему хитрую - за оперением кольцо у нее. Прочную леску пропустил, в холм на той стороне выстрелил. Стрела в землю ушла, подергали - крепко сидит. Потом тросик достал из тонких проволочек стальных плетеный. К леске привязал, протянул сквозь кольцо, назад вытянул, а здесь закрепил. Обычную веревку приладил и пошел в вершке над Калиновым Мостом по железному тросу. Легко управился, ему и смрад терпим был, и жар снизу в меру - на той стороне переправу доделал, за травницей вернулся. На плечи ее взял, так вместе и перешли.
В земле мертвых разошлись, он к берегу воды набрать, а она вглубь, искать, что там ей нужно.
Младший свое дело сделал, добычу переправил, пошел спутницу искать. Десятка три шагов прошел, видит - лежит девчонка на земле без сознания, а в горсти пыль какая-то зажата. Не любит Навь свое отдавать. Развязал тогда заплечный мешок, достал небольшой мех, свежий воздух, лесом пахнущий, в лицо ей выдул, тут девка дышать начала. Достал тыкву-долбленку, родниковой водой плеснул - тут же в себя пришла. А следом тряпицу вытащил, землей обсыпал, сложил в повязку, на лицо девушке приладил, а после довел ее до моста.
Та мигом перебежала, к братьям бросилась. Старшего пылью с Той Стороны припорошила - тут же с ног угли сошли, и кожица розовая такая тоненькая появилась. Той же пылью Среднему в лицо с ладони дунула – чихнул, задышал и глаза открыл. Обернулась радостью поделиться, а переправа разрушена! Пеньковая веревка на каленом железе уже сгорела, железная же плавится потихоньку.
Смотрит на тот берег, в горле ком встал, слова вымолвить не может.
А младший прокричал - чтоб из Нави вернуться, нужны вода, воздух и земля с Яви. Я свой запас на тебя истратил, мне назад дороги теперь нет. Живите и радуйтесь, не поминайте лихом. Видит, что лекарка чуть не плачет и добавил: «Зато Огонь еще остался, с ним здесь прожить можно!» Вытащил горшочек с углями, мешок свой пустой в Смородину швырнул, да пошел не оглядываясь.
Делать нечего, вернулись в город, принесли воды смрадной. И с этого берега, и с того. Только девка так и не смогла себя найти. Все чаще в местах недобрых ходила. Все больше с разными нечистыми разговаривала. А ночами бабкину книгу читала.
Месяц прошел, два, узнали люди, что она веревку стальную заказала. Тут же к ней домой бросились - лекаркой она сильной была, многих выходила… а в печке уже книга догорает, и на столе записка "Не надо людям этот секрет знать. Избу через два дня сожгите". Быстро малый поход собрали. Лошадей загнали, да все равно не успели. Когда к Калинову Мосту добрались, ее увидели уже на том берегу.
А через Реку рядом с Мостом веревка стальная натянута, по ней небольшое ведерко с водой переправлено. И записка - передайте две рубахи, полотна мерку, зерна и меду.
Так и осталась травница с младшим на том берегу. Им разное отправляли, а они взамен воду смрадную. Потом парень кузницу поставил, стал обереги присылать на обмен. Злые обереги были, но силы величайшей. Затем мечи, топоры, ножи стал делать. Кто такое оружие своим называл, того года три, а некоторых все пять чужая сталь коснуться не могла. Но, как срок выходил, умирали. Такую цену Навье Оружие брало.
С год прожили - колыбельку попросили, козьего молока, полотна мягкого и прочего такого. Тут глупому ясно - дите у них народилось. Ну, а как для малого все отправили, торговля разом прекратилась. Им еще товар разный слали, только взамен ничего не приходило. А потом хмарь над Рекой ненадолго рассеялась, увидели на том берегу землянку заброшенную, а на веревке железной так и не снятые товары. Куда парень с суженой делись - загадкой осталось. Может, в Навь ушли. Может, погибли и в Ирий подняться сумели, а скорее Кромка их приняла.
Годы шли, в десятилетия складывались, разошлись миры, до Речки-Смородины не добраться стало. Воды же смрадной быстро запасы вышли, а там люди и вовсе забыли про это недоброе чудо. Только у потомков князя, из чьего города травница с младшим были, бочоночек остался. На самый крайний случай.
И звался тот град Козельском.

upd Пожелания что растолковать в следующих сказках принимаются. Выполненны будут наверно не все но услышу все.